Немецкий город Ротенбург-ан-дер-Фульда навсегда остался связанным с именем Армина Майвеса. Тихий системный администратор, родившийся в 1961 году, неожиданно всплыл в мировых заголовках декабрём 2002-го, когда полиция нашла остатки тела Бернда-Юргена Брандеса в подвале фахверкового дома.

Сцена криминального ритуала совершенна своей бытовой небрежностью: кухонный стол, видеокамера Sony, морозильник с бирками «обед», «завтрак». Вид холодил сильнее, чем декабрьский ветер над Фульдой.

Социальный фон Германии

В пост объединённой Федеративной Республике обострилось чувство атомизации. Социологи фиксировали феномен Anomie 2.0 — разновидность дюркгеймовского безнормья, усиленного интернет-форумами. Майвес с детства фантазировал о симбиотическом поедании «младшего брата», рисовал в тетради костюмированную утопию дома-утробы, где гость обретал «вечное убежище» в нём самом.

Психиатры применяют термин эндоканнибалистический апотропеон — ритуал, призванный утихомирить страх одиночества путём физического включения Другого. Майвес придавали грёзам религиозный ореол: запах жареного мяса сливался у него с образом евхаристии, но лишён огласки, оставался невинным фантазмом до эры dial-up.

Электронные объявления

В 1999 году он вышел на форум Cannibal Café. Объявление «Sucht jungen, kräftigen Mann, der sich schlachten lassen will» не выглядело как троллинг. На зов откликнулись десятки. Большинство сбегало, заметив серьёзность. Брандес, инженер из Берлина, прибыл в марте 2001 года добровольно и подписал договор передачи тела.

Юристы впоследствии спорили, способен ли договор о самопожертвованиивании отменить статью об убийстве. Немецкий кодекс знает термин Tötung auf Verlangen — лишение жизни по просьбе. Однако Tötung auf Verlangen не охватывает коммерческое использование плоти, что по римскому праву отсылает к delictum contra mores — преступлению против нравственного порядка.

Акт длился почти десять часов. Видеозапись, хранящаяся в сенатском сейфе Касселя, — череда бытовых диалогов, шприцов лидокаина, замедленных жестов ножа Zwilling. Брандес находился под влиянием алкогольного и лекарственного коктейля, но осознанно повторял: «Tu es jetzt».

Суд и приговор

Первая инстанция (2004) квалифицировала деяние как «убийство по просьбе», вынесла восемь с половиной лет. Федерлянд всколыхнулся: газеты обвиняли Фемиду в потворстве аутофагии. Бундесгерихтshof отменил приговор, указав на «кулинарный мотив», и в 2006 году Майвес получил пожизненное заключение.

Прецедент мгновенно зацементировал два нововведения. Во-первых, в немецком дискурсе утвердилось понятие Menschenfleischdelikt — преступление, основанное на консенсуальном людоедстве. Во-вторых, медиа отправили каннибала в пантеон поп-культуры: певица Леди Гага вставила в клип Alejandro ссылку на «герр Майвес», британский хоррор-рокер записал трек Meine Teil.

Метаморфозы идут рука об руку с правовой ригидностью. В 2008 году законодатель дополнил § 131 StGB запретом распространения сцен реального каннибализма: криминальное табу возвращено в цифровое средневековье.

Культурный резонанс

Сюжет Майвеса разрушил привычный бинарный код «жертва-палач». Добровольное «поглощение» стирает границу между субъектом и объектом насилия. Антропологи сравнивают случай с амазонским эндоканнибализмом, где прах предков добавляют в касаву, — разница лишь в технологической упаковке акта.

Ключ к пониманию феномена — концепт thanatomimia — имитации собственной смерти при жизни. Брандес искал растворения, Майвес — сакрального слияния. Интернет предоставил площадку, медиа — громкоговоритель, суд — миазматический катарсис.

Этика будущего

Появление кулинарных 3D-принтеров и искусственного мяса выводит вопрос каннибализма в зону биоправа. Юридический ландшафт уже содержит прецедент Майвеса, способный служить граничным камнем — menhir, отталкивая который, будущие этические комитеты формулируют нормы о телесной автономии.

Я вижу в истории не чудовище, а зеркало, где отражён страх общества перед экстремальной свободой. Как сказал Мишель Фуко, «где власть, там тело». В Ротенбурге власть желания пересеклась с кухонным ножом, создав случай, равный изогнутому пространству: каждый взгляд изгибает его вновь.