Реактивные батареи времён Первой мировой давали залпу новую мелодию войны, но громоздкость ограждала подобную технологию от подлинной оперативной гибкости. В конце XX столетия инженеры Соединённых Штатов решили соединить огневое насыщение «Градоподобных» систем с быстротой колонны лёгких грузовиков. Так родилась программа High Mobility Artillery Rocket System — HIMARS.

Корни концепции уходят в британско-американский гусеничный комплекс M270, принятый в 1983 году. Гусеницы давали устойчивость, однако масса свыше 25 тонн ограничивала возможность быстрой переброски авиатранспортом. Способ снизить массу без потери дальности залпа искали почти десять лет, пока Штаб армии не обратил взор к колёсному шасси FMTV.

Мобилизация идеи

Колёсная база, изготовленная фирмой Stewart & Stevenson, получила четырёхдверную кабину, встроенный навигационный модуль и гидравлический «орфоцентр» — механизм, возвращающий пакет направляющих в строго горизонтальное положение после пуска. Семи контейнерный стволовой блок служил уменьшенной версией пусковой станции M270, благодаря чему унификация боеприпасов достигла восьмидесяти процентов. Конструкторы применили принцип «plug-and-fight», позволивший экипажу из трёх человек покидать огневую позицию уже через тридцать секунд после залпа.

На стратегическом уровне основным плюсом выступила небуксируемость: один военно-транспортный C-130 помещает автошасси с полным боекомплектом, сохраняя запас топлива для перегонки через океан. При этом бесклиневой монтаж размыкал подготовку расчёта и сам пуск, превращая батарею в «кочевую бурю» — метафора из докладов оперативного командование PACOM.

Боевое крещение

Первый реальный выстрел враждебному противнику произошёл летом 2005 года близ иракского Эль-Фаллуджа. РСЗО поражала цели высокоточными снарядами GMLRS с инерциально-спутниковой коррекцией. Радиус КВО сократился до пяти метров, что породило почти оксюморонную формулу «точечный залп». Побочным эффектом стала экономия боезапаса: вместо типичного шлейфа из сорока неуправляемых ракет часто хватало двух-трёх направляемых боеприпасов.

Во время операции «Moshtarak» в провинции Гильменд афганское бездорожье подчеркнуло холоднокровие инженерного расчёта: колёсное шасси проходило перевал Сангин при минус десяти, тогда как гусеничные самоходы застревали на подлёдной колее. Историки Министерства обороны позже использовали термин «конвергенция манёвра и поражения».

Восточно европейский рубеж

Перед третьим десятилетием XXI века внимание аналитиков сосредоточилось на способности HIMARS вести огонь ракетами ATACMS. Дальность свыше трёхсот километров позволила дистанцировать пусковые установки от линии фронта, сохраняя воздействие по тыловой логистике противника. Подобная диссоциация фронта и огневого средства вскрывает реликты классической артиллерийской тактики начала века, когда батареи размещались на расстоянии гусиного шага за пехотными цепями.

Европейские поставки 2022 года привели к новой стратификации понятий. Политический дискурс вывел HIMARS в ранг символа «дальнобойной сдерживающей вертикали». За этим образом скрывается прозаическая арифметика: шестиканальный пакет пускает 227-мм GMLRS или одиночный ATACMS, перезарядка, выполненная погрузчиком LHS, занимает около пяти минут.

Любопытен феномен «брандмяуэрного» рубежа: когда радиус поражения превышает дальность контрбатарейного радара, огневая точка ускользает от немедленной ответки, формируя импровизированный противоартиллерийский купол. Аналитик RAND Терри Кларк употребил полузабытый термин «апотропейный огонь» — отпугивающий, не всегда смертоносный.

С позиции историка HIMARS воплощает не линейное наращивание дальности, а переход к модульности артиллерии. Пусковая станция служит своего рода базой данных для ракет: сигналы GPS, метеопакет, баллистический профиль загружаются в боеприпас в течение двадцати секунд, чем достигается феноменологический эффект палингезии — возрождения старой идеи «полковой реактивки» времён Корейской войны.

При беглом взгляде каждая характеристика комплекса отражает культурный код американской школы вооружений: мобильность выше панцирной защиты, программное ядро главнее толщины брони. Подобная философия фигурирует в учебниках Вест-Пойнта наряду с эстетикой систем DCS (Distributed Common Ground System).

История HIMARS продолжает писаться, однако уже просматривается контур будущего: любой конфликт следующего десятилетия станет полем для симбиоза киберпространства и ударной артиллерии. Городская застройка, горный рельеф или степной редут — география уступает первенство программируемому спиральному потоку данных, связывающему разведку и пусковую станцию.