Первый раз я подошёл к обломкам часовни на Чиланзарской окраине в жаркий августовский полдень 1994 года. Пыльные кирпичи лежали, словно разорванные страницы летописи, а куски бирюзовой черепицы поблёскивали под солнцем, напоминая о далёких литургиях. Ни звонницы, ни алтарной апсиды, лишь каменная плита с едва читаемым посвящением святителю Николаю.

Истоки святыни

Часовня возникла в 1894-м по инициативе союза ташкентских купцов-старообрядцев. Автор проекта — архитектор Николай Животов, ученик академика Бенуа, любивший смешивать русско-византийские черты с местной орнаментикой. Он заказал для фасада «тешкентовый глазурованный» кирпич, обожжённый по технологии терракотового фронтона: температура обжига поднималась до 1150 °C, отчего глазурь приобретала оттенок апрельской мяты. Купол покрывали византийские блузки, выполненные из майолики Ферганы. Внутри располагалась мозаика «Неопалимая купина», созданная петербургской мастерской Фролова по технике опус сектиле — набор крупных цветных пластин, образующих цельный рисунок.

Годы запустения

После секуляризации 1927 года здание передали складу хлопка. Тяжёлые пресс-домкраты, запах технического масла и визг металлических цепей постепенно уничтожили фрески. Землетрясение 1966 года раскололо купол, а в 1975-м остатки святилища подорвали, чтобы расчистить место под швейную фабрику. Два киота спас упрямый сторож Тимур-ота: он спрятал их в подполе собственного дома, завернув в кошму. Спустя годы именно эти киоты дали возможность атрибутировать авторство икон.

Возрождение

В 1996 году православная община выкупила участок. При раскопках я обнаружил сполии (фрагменты прежнего здания, повторно используемые в новом) — карниз с узором «румяный пояс», характерный для Урала XVIII века, и мраморный постамент с автографом итальянского мастера Джанбаттиста Маринини. Археологи нашли «водопойницы» — керамические трубы древнего арыка, проведённые под основание фундамента для дренажа. Это указывало на уникальную гидротехническую мысль создателей.

Метод анастилоза (сборка здания из уцелевших деталей) стал основой реставрационной концепции. Я оцифровал старые фотографии по алгоритму фотограмметрии и создал облако точек. Каменщики-гузары возвели свод из оригинального кирпича, связав его раствором на основе молотого халцедона и извести. Звук первого колокольного удара эхом прошёл по улицам 12 мая 2010 года, словно латунное дыхание ветра над миром сухих платанов.

Память и свет

На заре 2023 года я стоял под обновлённым куполом, и слабый луч утреннего солнца проходил сквозь стекло «василькового лантана» и падал на плиту с именами благотворителей. Мрамор отсвечивал, будто спокойная гладь Чирчика. Часовня снова живёт, и в её стенах слышен не только хор, но и тихий шёпот камня, рассказывающий о прежде утраченной, а затем обретённой внутренней высоте.