Я долгие годы изучаю частную корреспонденцию Дмитрия Ивановича. В письмах он шутливо зовёт себя «человеком перемен и паров». Формула передаёт мозаику интересов, о которой обычно умалчивают школьные учебники.

Аэростат и эфир

Гимназистом Менделеев мечтал о шаре Монгольфье не меньше, чем о химии. Позже он спроектировал собственный воздушный корабль со съёмной гондолой. В 1887-м он сам поднялся над Клинцами, чтобы наблюдать солнечную корону во время затмения. В отчёте он вводит термин «стратосферный предел» и отмечает резкий спад влажности, предвосхищая метеорологию высоких высот. Возвращаясь, учёный отмечал запах озона на обшивке шара, анализ показал повышенное содержание активного кислорода, вдохновив его на опыты с пероксидом водорода.

Виноград и спиртометр

Сельскохозяйственная лаборатория на Ботанической улице в Петербурге росла под его руководством. Менделеев выводил северные сорта лоза, применяя метод купажа, названный им «русский кларет». Работа дополнялась глубокой теорией растворов. На основе капиллярометрии он вывел эмпирическое уравнение, связывающее крепость, температуру и удельный объём водно-спиртовых смесей. Прибор, известный как менделеевский спиртометр, до сих пор хранится в фондах Горного института. Дело доходило до поэзии: «в хорошей водке спрятан закон сродства», писал он в альбоме друзей. Фраза передавала убеждение, что точная наука формирует культуру стола не хуже сомелье.

Путь через полюс

В 1870-х на заседаниях Русского географического общества Менделеев горячо продвигал мысль о Северном морском пути. Он вычислил оптимальный коридор вдоль Таймыра, опираясь на карту дрейфа льда Фритьофа Нансена и собственную статистику температур. Современники удивлялись лёгкости, с которой химик переходил к ледовой динамике, сама методика основана на аналогии между фазовыми диаграммами солей и сезонной стратификацией морской воды. Позже проект поддержал министр финансов Вышнеградский, благодаря чему в Арктику отправилась экспедиция «Январь» под командованием капитана Макарова.

Каждое новое увлечение лишь на первый взгляд выглядело разрозненным. За ними стояло постоянное стремление свести явления к измеримой зависимости. Таблица вновь и вновь проступала сквозь аэростаты, лозу, ледовые поля — как тихий остов мира, подтверждённый опытом и смелым путешествием мысли.