Вхожу на Форум через арку Септимия Севера, где порфир алебастровый сплетается с молодым туфом. Каждый шаг раскатывает внутри бархатные отзвуки латинского кряжистого говорка, будто камень хранит артикуляцию легионов.

Античная сцена

Форум ощущается не музейной витриной, а живым организмом. Курия, восстановленная при Диоклетиане, до сих пор хранит аромат смолистого кедра. Термины opus reticulatum встречают глаз скрытой геометрией, напоминающей сетку гладиаторов на арене.

К востоку поднимается Колизей — эллипс, который поглощает лучи, словно раскалённая жаровня. Под трибунами находился hypogeum, где лифты-каприччио поднимали зверей. Механизмы описаны ещё Героном Александрийским, хотя местные мастера внедрили свинцовые противовесы, спасавшие участников спектакля от сбоев.

Средневековый палимпсест

Из мира цезарей перехожу в коридоры времени: базилика Сан-Клементе хранит трёхслойный срез эпох. Триглифы соседствуют с раннехристианской мозаикой, а под землёй бродит шорох митреума. Спалили (повторно применённые античные блоки) образуют своеобразный архив, где мармифагия превратила идеологию в стройматериал.

На Капитолии Микеланджело посадил на мрамор мозаику campidolio — звезду, словно компас, указывающий на куриозы власти. Город ощущается театром, сцена которого меняется быстрее декораций комедии дель арте.

Барочная феерия

Пьетро да Кортона, Бернини, Борромини оставили невидимый спор в известняке. Фонтан Треви переливается жидким серебром, заставляя проводить параллели с денариями, брошенными во времена Августа. Акантовый лист на коринфских капителях вибрирует, поддерживая водныйую какофонию.

Двигаюсь Via Giulia к мосту Систо, пахнет жареным артишоком и типографской краской. На стенах сохранились pasquinades — сатирические надписи, каноническое graffiti XVI века. Латинские остроумия порой точнее архивных актов, ведь ненависть к тирании впитывалась в травертин.

Только ступив к Пантеону, ощущаю резонанс ротонды. Диаметр равен высоте, рождая идеальный шар, вложенный в камень. Окулус диаметром девять метров пропускает аксиальный луч, превращающий внутренний объём в солнечный календарь. Во время дождя внутрь падают капли, однако шар вгрызает влагу через тонкие водоотводы, заложенные домусами поздней Империи.

Заканчиваю прогулку на холме Яникул, где Гарибальди смотрит на купол Святого Петра. Пульсация города слышна сквозь шорох платонов, а Тибр отражает покривившийся силуэт Мавзолея Адриана. Отсюда чувствуется бесконечный диалог эпох, от латинской res publica до неореализма Висконти.