Россия конца XVII века переживала технологическую и организационную отсталость по сравнению с передовыми европейскими державами. Молодой царь Пётр Алексеевич, получив власть после регентства сестры Софьи, избрал курс на стремительное обновление. Первые поездки за границу, знакомство с английскими и голландскими корабельными верфями, визиты в арсеналы Бранденбурга и Вены заложили основу для масштабной программы преобразований, охватившей военную сферу, судостроение и административную систему.

Северная война стала катализатором перемен. Начальный разгром под Нарвой выявил слабость поместного войска, не способного выдержать натиск регулярной пехоты Карла XII. Государь увидел потребность системного перехода к регулярной модели, основанной на дисциплине, единообразии снабжения и чёткой вертикали командования.

Армейская реформа

В 1699 году стартовал набор рекрут, охвативший налоговое население. Служба длилась пожизненно, что обеспечивало постоянный кадровый состав. Одновременно шла подготовка офицеров в Московской навигацкой школе, Инженерном и Артиллерийском училищах. Немецкий устав, переведённый А. Вейде, заменил устаревшие приказные инструкции. Пехота получила голландские штуцеры и британские мушкеты, артиллерия — литейные орудия одинакового калибра для упрощения боепитания.

Униформа тёмно-зелёного цвета маркировала принадлежность к единому корпусу, способствовала формированию корпоративного духа. Шагирова, поташные, рудообогатительные заводы Урала обеспечили производство пороха, железа, меди. Финансовую нагрузку покрывал подушный сбор, введённый вместо разорительных разрядаданных повинностей. Капитаны получали жалование серебром, что снижало соблазн незаконных поборов. Уже к 1709 году армия насчитывала около двести тысяч строевых. Победа под Полтавой закрепила превосходство новой структуры.

Создание флота

Покорение Азова заставило обратить внимание на морские коммуникации. Лес, смола, парусина и канаты прибывали из Вологды, Архангельска, Ярославля. Главной верфью стал Адмиралтейский двор в Санкт-Петербурге, заложенный весной 1704 года. Навигационное искусство осваивалось спустя месяцы учёбы за границей, Б. Апраксин и Ф. М. Головин формировали корпус гардемаринов. Первая линейная эскадра вышла на Балтику в 1703 году. Линкоры «Штандарт» и «Полтава» демонстрировали комбинированную русско-голландскую конструкцию.

Регулярный флот предъявил новые требования к инфраструктуре. Кронштадт получил сухие доки, склады провианта, лазарет. Приказ Адмиралтейств-коллегии детально регламентировал сигналы, снабжение, здравоохранение экипажей. Флотилия Ладожского и Волховского озёр обеспечила перевозку хлеба из Поволжья, улучшив логистику северо-западного театра. После Ништадтского мира Россия удерживала около ста тридцати боевых судов различного класса, что выводило страну в пятёрку крупнейших морских сил Европы.

Перестройка управления

Одновременный рост армии и флота требовал эффективных финансовых рычагов. Боярская дума уступила место Сенату, выполнявшему функции высшего административно-судебного органа. Указ 1711 года делегировал сенаторам ответственность за рассмотрение прошений, контроль казны, надзор за сбором подушного налога. Коллегиальная система 1718–1721 годов заменяла разрозненные приказы едиными профильными учреждениями: Военной, Адмиралтейств-, Коммерц-, Камер-коллегиями.

Провинциальная реформа разделила территорию на губернии, провинции, уезды, снабдив каждый уровень штатным аппаратом и стабильным бюджетьём. Губернаторы получали инструкцию, ограничивавшую произвол. Табель о рангах 1722 года открывал государственную службу дворянам и разночинцам при условии личных заслуг, формируя новую элиту, ориентированную на профессионализм. Развитие горной и мануфактурной промышленности финансировалось через купеческие капиталовложения под протекцией Коммерц-коллегии.

Комплекс реформ сформировал регулярную армию европейского образца, океанский флот и рационально устроенный государственный аппарат. Их синергия вывела страну из региональной периферии в разряд великих держав, укрепила позиции в Балтике, ускорила промышленный рост и науку, подготовила почву для дальнейших преобразований Екатерины II и Александра II. При этом концентрация ресурсов вызвала социальную напряжённость, рост податного бремени, ужесточение крепостной зависимости, что породило зерно будущих конфликтов. Тем не менее, высокой оценки заслуживает стратегическая дальновидность реформатора, сумевшего соединить технические новшества с политической волей.