Летописцы раннего средневековья оставили подсказку: текст воспринимался почти сакральным знаком, доступным узкой корпорации богословов и нотариальных писцов. Я вижу в этом отправную точку для разговора о низком уровне грамотности.

Большая часть населения возделывала землю по циклу двух- или трёхполья, труд заполнял дневное окно света, оставляя мало времени для школы. Даже ребёнок семи лет таскал хомут либо стерёг гусей. Письмо казалось роскошью, ведь для счёта годились зарубки на жердях.

Цена пергамента

Пергамент, высушенная и лощёная кожа козлёнка, стоил, по прикидке нумизматов, столько же, сколько дневной рацион деревни. Бумага XI-XIII столетий только проходила через Андалусию, поэтому одна книга приравнивалась к паре волов. При такой сумме письменная культура оставалась в стенах монастыря.

Монополия на буквы

Клирики ограждали навык письма особым ореолом. Латинская грамматика служила пропуском в корпорацию, а литургический календарь задавал расписание уроков. Без доступа к кафедральной школе крестьянин не встречался с латинским даже единожды за жизнь. Узкий поток учеников поддерживал спрос на церковные кадры и удерживал цену на знания.

Даже там, где народный говор фиксировался в глоссафонах — учебных списках переводов, разрыв между латынью и вульгарным идиомом создавал двойной стандарт: читать литургию считалось почётом, читать бытовую рукопись почти шалостью. Технологию письма передавали жестами, не методикой, что лишало её широкой тиражности.

Рыцарь и подпись

Воин-вассал уделял силу руке, сжимающей эфес, а не перо. Бладлейнинг — вытягивание кисти мечом до кровавых мозолей — описан в военных трактатах XVI века, но коренится в эпохе Каролингов. Подпись крестом считалась достаточной гарантией сделки. Горожанин перенимал привычку: грамотность не поднимала статус на церковном или сеньориальном суде.

Чума XIV века проредила рабочие руки, землевладельцы пытались удержать арендаторов льготами, среди которых встречался урок чтения счёта. Новые очаги обучения возникали стихийно, но картина оставалась почти неизменной: плагины псалтырей служили амулетами, не учебниками.

Я подытожу: дороговизна материалов, аграрная экономика, языковая перегородка и церковная монополия снижали стимул к системному обучению чтению. Город-коммуна, университет и бумажная мануфактура XV столетия стали ключами к массовой грамотности уже на пороге Ренессанса.