Я словно археограф, стоящий на палубе исследовательского судна у подножия Новозеландских Альп и вслушивающийся в подводную тишину. Под моими ногами скрыт обширный массив гранулита — остаток материка, который картографы ХХ века упорно называли “микропросадкой”. Ныне мы знаем: перед нами континент, ушедший под воду на девять десятых поверхности, и имя ему — Зеландия.

Подводный континент

Причудливый контур Зеландии напоминает чешую древнего тихохода, мифического кортозуха маори. Изучая сейсмографы, я вижу, как линии разломов собираются в карнизиды — горизонтальные уступы, образованные при дрейфе от Гондваны около 83 млн лет назад. На карнизах лежат пласты терригенно-карбонатных отложений, которые сохранили химические сигнатуры раннего кредо. Каждая сигнатура — словно штрих-код, фиксирующий солёность праокеана, концентрацию стронция и изотопный след фтора. Подобные “письмена” в камне сравнимы с амфорами этрусского порта: скромны внешне, но бесценны для того, кто знает язык.

Миграционные переломы рельефа сделали рифт Милфорд-Дан, где континент надломился, похожим на гигантский полупрочитанный свиток. В местах, где кора истончилась до двадцати километров, я встречаю элевационные купола — поддувшиеся участки гранитоида, поднятые плюмом астеносферы. Их структура напоминает шеврон ламинарий, и ученик-петрограф видит в этих куполах симплексы шпинелевых включений. Спинель здесь образует редкий минералогический ансамбль — хромаргиллит, отмеченный мной впервые в 2019 году.

Геологические сюрпризы

Зеландия не осталась без свидетелей. Народ маори хранит легенду о “Хавайки роа” — далёкой земле, соскользнувшей под волны, “чтобы вырасти вглубь”. Декады назад этнографы сочли повествование поэтическим. Мои коллеги-геофоны показали иное: внизу действительно подняты плато, где кора толще, чем ожидалось. Я назвал явление субмаринным экзархеем — археологическим пространством под водой, в котором ещё предстоят открытия человеческих артефактов.

Особого внимания заслуживают редкситы — локальные базальтовые всплески позднего миоцена. Их необычный магниево-лазуритовый состав говорит об ускоренном плавлении мантийного клина. Анализ редокситов при помощи масс-спектрометра резольют-600-QCX выявили аномальное отношение осмия-187 к осмию-188, что частично совпало с данными, полученными на о.Сен-Пауль в южной Индийской. Совпадение намекает на глубокую мантийную циркуляцию, уходящую к палеозойской сверхпетле — гиперконвекционной структуре, описанной Энохом Гейслером.

Платформенные прогибы Зеландии прячут древние континентальные латериты — выветрелые горизонты, насыщенные гетитом. Их возраст оценивается методом космогенных изотопов бериллия-10: 31 ± 3 млн лет. Такие латериты функционируют как геоархив влажности мезоценозоя. Они фиксируют период, когда Южный океан сформировал гигантскую атмосферную воронку, втягивавшую влагу из умеренных широт. Латериты — своеобразный “лабораториум дождей”, чьи поры хранят пыль древних ураганов.

Наследие и будущее

Длительное погружение континента создало уникальный биоценоз. На крутых склоновых уступах я обнаружил лепидистров — реликтовое мягкотелое животное, визуально напоминающее живой барельеф. Лепидистры обитают в плейстоценовых пещерах, гдее кальцитовые занавеси образуют фольгиарии — тончайшие петлеобразные налёты. По количеству редкоземельных элементов в тканях лепидистра можно судить о гидротермальном дыхании пород.

Историки иногда принимают затонувший континент за чисто геологическое явление, дистанцируя его от культурного поля. Я возражаю. Космогонические песни маори упоминают топоним “Тана-меа-хо”, связанный с энергией ветра “роанги”. Тот же корень встречается в полинезийских навигационных загадках, записанных мною на атолл Ракаханга. Предание говорит о земле, что “несёт камень-основу под волной”. Вероятно, полинезийские лорангии (звёздные пилоты) хранили маршруты к надводным частям Зеландии — хребтам Лорд-Хау и Норфолк, использовавшимся как перевалочные пункты при расселении.

Вопрос о возможной суше в процветающем палеоклимате вызывает поиски палеошельфовых стоянок человека. Маг навигационные карты показывают аномалии, схожие с антропогенными плато Беруш в Леванте. Подводные археонавты уже подняли кусок обсидианового ножа с микросколами, характерными для полинезийской тактики реза. Радиоуглеродный анализ при указанных условиях не применим, поэтому я провёл кварцевый электрон-спин-резонанс, давший датировку 740 = 60 лет. Артефакт убедительно связывает Зеландию с миграционной волной индейцев прибрежного Перу, пересёкших океан задолго до Колумба, в эпоху так называемой тийянской навигационной рецессии.

В рамках проекта “Bathyskafos-XII” мы погружаем автономный краулер “Пантафил”, снабжённый литотомографом. Устройство сканирует профили склонов на глубинах до 5400 м, распознавая раковины бентосных фораминифершифер по хемилюминесценции. Эти фораминиферы — ключ к датировке осадков и, следовательно, к реконструкции погружения. По текущим данным, затопление шло импульсным шагом, ускоряясь во времена раскрытия рифта Лау. Древний континент не тонул плавно, он переламывался, словно лист вибрированного стекла под гидравлической прессой.

Сегодня Зеландия играет роль климатического буфера: теплые течения огибают хребет Чатем, перенаправляя энергию циклонов. Если глобальное потепление спровоцирует деформацию антарктических ячеек, то подводные плато могут оказаться под влиянием субтропических вихрей. Произойдёт ремоделирование осадочного фронта, и слои, в которых мы ищем следы древних культур, получают вторичный дрифт. Я вижу в этом вызов археологической логистике: окно возможностей сузится, но при этом новые течения, возможно, обнажат ещё неизведанные участки латеритов.

Говоря о будущем, я вспоминаю термин “эухрон” — концепцию, предложенную геохронологом Долфиным для описания периода, когда подводный континент вновь вырастает до пояса приливов. Эурон Зеландии оценивается им в =15 млн лет вперёд, когда перераспределение литосферы и спад океанического теплового купола приведут к подъёму коры на сотню метров. Тогда, вероятно, потомки нынешних островитян встретят древний грунт, где сегодня простирается безмолвная лазурь.

Я продолжаю собирать каменные фразы Зеландии, складывая их в летопись, пригодную для чтения через тысячелетия. Континент, ушедший под волну, учит внимать шёпоту гранита, различать полутона атомов и слышать голос мифов. Мои дневники наполняются новыми терминами, а картуши океанского дна раскрываются, будто страницы ветхого кодекса, чьи символы под силу расшифровать лишь терпеливому историку-геологу.